Дистанция броска ручной гранаты удручающе мала. Ещё в годы Первой мировой войны эту проблему пытались решать разными способами. Один из них — специальный винтовочный гранатомёт. На ствол винтовки надевали специальную мортирку, из которой при помощи холостого патрона выстреливалась небольшая граната. Большой эффективностью подобные приспособления не отличались: дальность едва дотягивала до пары сотен метров, осколочное действие гранаты было слабым, а про точность лучше и не вспоминать. Тем более что из-за малой начальной скорости гранаты стрелять приходилось навесом. Это примерно как пытаться забросить камешек в бутылочное горло, стоя в полутора десятках шагов.
Несмотря на малую надёжность и сомнительную эффективность, идея винтовочных гранат не только дожила до Великой Отечественной войны, но и дала всходы.
Конкуренция почти на пустом месте
К началу войны в Советском Союзе разработкой винтовочных гранат занимались два конструкторских бюро: КБ-30 и СКБ-35 А. К. Сердюка. В ноябре 1941 года на Научно-исследовательском полигоне стрелкового вооружения прошли испытания гранат этих двух контор. При этом граната ВПГС-41 конструкции Сердюка уже состояла к этому времени на вооружении Красной армии. Образец КБ-30 был опытным.
Отстрел показал, что ВПГС-41 стабильно пробивает броню толщиной до 20 миллиметров. При этом у неё был существенный недостаток: при выстреле часто слетало стабилизирующее оперение гранаты, причём более чем в половине случаев. Испытатели рекомендовали доработать снаряд и дали КБ Сердюка срок до начала февраля 1942 года. К этому времени он должен был представить на испытания новую опытную партию из 500 штук.
Граната КБ-30, оснащённая маленькой мортиркой для выстрела, пробивала броню хуже, зато в полёте вела себя куда более устойчиво. Этих гранат заказали в десять раз больше, чтобы сразу отправить на войсковые испытания. Поскольку на вооружение граната так и не поступила, можно утверждать, что результаты военных не устроили.
Тем временем возникли проблемы и у гранат СКБ Сердюка. С фронта буквально посыпались жалобы на её малую эффективность, надёжность и т. д. Конструктор попытался отстоять своё детище, сетуя на проблемы производственного характера. А именно: неправильный подбор материалов (точнее, замену того что надо, на то, что есть под рукой), безграмотная термическая обработка деталей, полное пренебрежение антикоррозийным покрытием, хаос в размерах и допусках, порох другого сорта. Высшее начальство, разобравшись в ситуации, поняло, что в 1941–1942 годах никаких улучшений качества добиться не выйдет. Так что и ВПГС-41, и её более мощная наследница с номером 42 вскоре были сняты с производства.
В общем, даже профильным конструкторским бюро, занимавшимся именно винтовочными гранатами, большого успеха достигнуть не удавалось. А ведь кроме них проявляли инициативу многие изобретатели и конструкторские бюро. Что получилось у них?
От Казани до Ленинграда
В апреле 1942 года в Народный комиссариат обороны поступило письмо из Казани, от заместителя директора Физического института Академии наук СССР Б. Вула. Он сообщил, что институт собирается разработать и сконструировать крылатые ружейно-ракетные противотанковые гранаты. Причём гранаты эти должны были лететь по настильной (пологой) траектории, чтобы более прицельно поражать вражеские танки. Предполагалось, что масса гранаты составит примерно два килограмма.
Заместителю ответили специалисты Главного артиллерийского управления (ГАУ), которые вежливо сообщили, что подобная разработка имеет смысл, только если граната будет лететь не менее чем на 200 метров на высоте не больше, чем высота танка. И чтобы рассеивание при этом укладывалось в квадратный метр. Судя по тому, что на этом переписка остановилась, казанские физики достичь этого не смогли.
А московский инженер Липковский решил взять за основу для своей противотанковой гранаты миномётную мину. Эту идею отвергли из-за того, что по сравнению с упоминавшейся ранее ВПГС-41 она не имела особых боевых преимуществ, зато отдача при выстреле запросто могла покалечить стрелка.
Другой разновидностью винтовочных гранатомётов были бутылкомёты. Как следует из названия, они предназначались для метания бутылок с зажигательной смесью. Самая известная модель этого оружия разработана конструктором Цукерманом и небольшой серией выпускалась в блокадном Ленинграде. Остальные варианты, которых прислали в ГАУ немало, получали стандартный отрицательный ответ с указанием на плохую точность.
Как убить ПТР за десять выстрелов
Один из самых любопытных проектов испытывался на гороховецком артиллерийском полигоне под Москвой осенью 1943 года. Этот гранатомёт представлял собой противотанковое ружьё Дегтярёва, переделанное под стрельбу 50- и 82-мм минами, переделанными под надкалиберные (с диаметром боеприпаса большим, чем ствол) гранаты.
Сотрудники полигона сразу же предупредили автора проекта инженера Старикова, что добром эта затея не кончится. Изобретатель настаивал на том, что выстрелить нужно. Опасения подтвердились: при пуске 82-мм мины ствол противотанкового ружья просто-напросто разорвало, а его переднюю часть бросило на пять метров вперёд. Конечно, испытания на этом приостановили.
Через неделю в Гороховец привезли более лёгкие 50-мм мины. За это время ружьё починили и переделали, удалив повреждённую часть ствола и усилив оставшуюся мощной стальной втулкой. Дульный тормоз навинтили на «пенёк», который из-под этой втулки торчал. В этот раз ружья хватило на восемь выстрелов, посылавших мины на дистанцию 500–700 метров. Дульный тормоз оторвался уже на первом выстреле, каждый следующий потихоньку разрушал деревянные элементы ПТР. Отстреляв 50-мм мины, изобретатель снова решил пальнуть 82-миллиметровой. Мина улетела на 400 метров, а ружьё превратилось в обломки: разрушился механизм перезаряжания и место, где каркас приклада приваривается к корпусу.
Хотя испытания были неудачны, впечатление на полигонных специалистов они произвели. И в 1944 году они сделали ещё одну попытку собрать конструкцию для стрельбы надкалиберными боеприпасами. Как раз в это время в Гороховец для изучения привезли некомплектный немецкий ручной противотанковый гранатомёт и несколько кумулятивных выстрелов к нему.
Инженер-полковник Иванов и сотрудник полигона Базеев взяли приклад и затвор от ружья конструкции Бердана и на их основе собрали гранатомёт, который теоретически мог бы стрелять немецкими гранатами. Но, пока они работали над своей конструкцией, трофейные боеприпасы уже успели разобрать для изучения. То есть стрелять было просто-напросто нечем.
Конструкторы просили, чтобы для них сделали собственные гранаты, но ГАУ решило не тратить на это ресурсы. Это был не 1941-й, а 1944 год. А значит — настала очередь немцев в спешке изобретать и собирать едва ли не на коленке очередное противотанковое чудо-оружие.
Автор текста — Андрей Уланов
Источники:
- ЦАМО РФ, фонд 81, опись 12040, дело 12.
- ЦАМО РФ, фонд 81, опись 12040, дело 21.
- ЦАМО РФ, фонд 81, опись 12040, дело 213.